Просыпаться через 100 лет не за чем. Оглянувшись вокруг, все что замечаешь – старики, и молодежь в «приподнятом настроении».

Утро 1 января. Второй Павлодар. Для тех, кто не знаком: это район, большую часть которого составляет частный сектор. Есть и пятиэтажки – старые такие, покосившиеся. Из «развлечений» — продуктовые магазины, обильно снабжающие местных самым ходовым товаром. Тротуары почти вычищены (с этим в Павлодаре все более-менее, а статус одного из самых чистых городов страны по-прежнему актуален и заслужен). На остановке – сплошь оптимисты. В ожидании автобуса проходит минут 20 в лучшем случае. Среди пассажиров две бабули и мужичок, скукоженный вид которого кричит о том, как весело и хорошо было накануне.

Остальные тянутся к магазину – крупному по местным меркам. Тут вам не только продукты первой необходимости, но и приличная мясная лавка, банкоматы. У дверей дежурит «банда»: несколько парней лет 30-35 обращаются к прохожим с просьбой понять и помочь. Понять, как им больно сейчас и помочь в «лечении». А по соседству еле перебирая ноги ко входу тянется бабуля, считая желтую мелочь и дни – дни, оставшиеся до пенсии.

Это второй Павлодар – будто островок перманентного застоя. «Провидец» Салтыков-Щедрин, похоже, говорил об этом. Каждый отчетливо представляет подобный уголок «великой депрессии». Это может быть отдельно взятый городской район, небольшой посёлок либо село.

Обрывки разговоров прохожих доносят постпраздничную повестку: кого-то начальник-самодур вызвал на работу, другие пытаются посчитать сколько прибавили к пенсии с нового года, третьи – те самые «бандиты», диалог которых сводится к разнице между ценником на «Пшеничной» и содержанием их карманов.

Не, такая среда навевает колющую тоску. Надо выбираться на «большую землю» — в благополучную часть заводского, сурового городка. Общий темп жизни при этом не изменится, но где-то слева появится стройка, вдоль улицы – праздничные растяжки, а ближе к набережной дышать захочется ещё глубже.

А что же с повесткой дня? Вслушиваюсь… Кого-то вызвали на работу, другие подсчитывают новые пособия… Только третьих нет, тут уж такие не разгуляются – чем ближе к областному акимату, тем «выше» уровень жизни, а точнее – бдительность бравых блюстителей правопорядка.

Серьёзнее всех выглядят те, кто обсуждает «скорое» переименование города. «Керекуйцами» нам не быть, слава богу», — говорит женщина лет 40. Указывая пальцем наверх, она уточняет, что там уже приняли решение: новому названию быть.

Самые улыбчивые сегодня – дети. Несмотря на далеко не лучшее состояние катка, им весело и жарко. И даже папы не бурчат, а вскоре и вовсе «оживают». Детской энергии и жизнелюбия хватает на всех, так, что наиболее угрюмым пятном в семейных фотографиях становится серое здание акимата (каток расположен прямо на площади).

Пора возвращаться домой, благо автобусы уже «расходились». Стоимость проезда как в Алматы – 80 тенге, только платить их приходится не в новеньком салоне.

Кто-то наступает на ногу и тут же извиняется. Вместе с улыбкой на секунду улетучивается суровость. А кондуктор вежливо просит пройти в салон: места то всем хватит. И вот уже с комфортом можно наблюдать за городом: разглядеть вдалеке вековые купеческие дома, набережную вместе со «знаменитой» многомиллионной елкой, «беременный» дом, памятники...

…и снова второй Павлодар.