Какие исторические факты привели к нынешнему сбору подписей под «языковыми» петициями?

«Ана тiлi» – я перевожу как «язык, дарованный нам матерью». И искренне надеюсь, что казахский язык со временем станет для всех казахстанцев родным языком, дарованным нашей общей Родиной-матерью.

При этом наше государство в отличие от бывшего Союза не проводит политику унификации языков. Как считал Гете, кто не знает иностранных языков, ничего не знает и о своём собственном.

Гражданство и этнос

Самое страшное для любого государства – это этнический национализм. Интересна по этому поводу мысль известного оппозиционного политика Сергея Дуванова. В своё время в интервью tribunakz.com он сказал: «Лично я исхожу из наличия двух национализмов. Этнического национализма, когда патриотизмом объявляется исключительно отстаивание интересов своего этноса. И гражданского – когда патриотами являются все, независимо от этнических различий и знания языка. Гражданские националисты, к каким я отношу и себя, считают, что Казахстан – это страна всех проживающих в ней граждан «на исконно казахской земле», почему она и называется страной казахов. Язык казахов является государственным, а в основу культурного развития положены традиции этого народа».

«Гражданский национализм» именно в таком понимании – замечательная вещь. Для меня и, как мне кажется, для большинства казахстанцев принцип гражданства важнее этнического. Я с особым уважением отношусь к своим соотечественникам не казахам, которые, несмотря на щедрые посулы, апелляции к этническим корням, остались гражданами нашей страны, принесли ей мировую славу. Это такие выдающиеся спортсмены, как Александр Винокуров, Ольга Шишигина, Ольга Рыпакова, Илья Ильин, Людмила Прокашева и т.д.

Людмила Прокашева, конькобежка, бронзовый призер Олимпийских игр 1998 года

В 2014 году я написал несколько, конечно, пафосные, но искренние слова, под которыми готов подписаться и сейчас: «У нас нет единого этноса, зато есть единая Родина, у нас нет общей веры, но есть общая цель – стать одним из самых высокоразвитых государств в мире. У каждого из 130 этносов нашей страны есть своя «историческая родина», но Родину, как и мать, не выбирают, она даётся нам по праву рождения».

Первый среди равных

Причиной обращения к этой, всегда актуальной языковой теме стало появление сразу двух петиций. В первой, которую подписали свыше 120 тысяч человек, в том числе, судя по фамилиям, немцы, русские и т.д., предлагается лишить русский язык конституционного статуса официального. Вторая требует придать русскому статус второго государственного языка. Моя позиция на этот счёт однозначна – и то, и другое неприемлемо. Без единого языка нет единой нации. Но также нельзя «возвысить степь, принизив горы». Но обо всём по порядку.

Как гордо написали во второй петиции «ватники», «более 90% граждан РК могут общаться между собой на русском языке». Да, но госпрограмма развития языков РК как раз и ставила задачу достижения реального билингвизма – «доля взрослого населения республики, владеющего русским языком, к 2020 году должна достигнуть 90%».

Никто и не ставил цель, чтобы казахский язык подавил все остальные. Нет, казахский язык займет подобающее ему место – государственного. Он будет ведущим среди равных, но не «старшим братом». По той простой причине, что казахов в РК около 70%, и, как сказано выше, это страна всех проживающих в ней граждан «на исконно казахской земле».

Зато второе утверждение «ватников» о том, что «на казахском в реальности могут разговаривать менее половины», извините, фейк. Как об этом могут рассуждать люди, не пожелавшие выучить и пары десятков обиходных слов на казахском языке за 29 лет независимости РК? На самом же деле удельная доля казахов в республике – около 70% и 99% из них способны общаться на своём родном языке. Плюс практически все представители тюркоязычных этносов и часть русскоязычных. И это уже около 80%.

Напомню, ко времени распада Союза казахским на уровне разговорного языка владели, по разным данным, от силы 20% населения республики, да и самих казахов было лишь около 36%. Так что положительная динамика развития казахского языка налицо. И в первую очередь благодаря его государственному статусу. Что же касается несовершенства методик обучения языку и его доступности – то тут проблем действительно много.

Но при этом Казахстан продолжает развивать русский язык – один из официальных языков ООН. Как говорил в своё время великий Абай, русский язык – средство приобщения казахов к духовным ценностям мира. В эпоху развития Интернета эту роль в заметной мере уже выполняет английский язык. Также очевидны интеграционные функции русского языка на постсоветском пространстве.

Более того, язык Пушкина и Гоголя защищен Конституцией родины Абая: «В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык».

Взаимодействие казахского и русского языков является наглядным примером синергии (когда результат больше простой суммы). Именно на их стыке часто возникают жемчужины творчества, такие как одна из самых любимых казахских народных песен «Дударай», слова и музыку к которой написала дочь русского переселенца Мария Рекина.

Да и вообще в казахском фольклоре существует масса песен и пословиц, поговорок, которые построены на обязательном знании двух языков – русского и казахского. Я бы назвал эту смесь «казахским народным суржиком». И этот факт лучше всего говорит о близости наших культур, народных традиций и языков.

Напомню, что в РК начата поэтапная реализация культурного проекта «Триединство языков»: казахский язык – государственный язык, русский – язык межнационального общения и английский – язык интеграции в глобальную экономику.

Таким образом, речь идёт ровно лишь о том, что казахский язык, как и русский в России, немецкий – в Германии и Австрии, французский – во Франции, должен быть государственным языком в Казахстане. И поборникам развития русского языка опасаться нечего. Разумеется, кроме желания, чтобы он был главным и единственным в Казахстане, как во времена СССР.

Необходимость – лучший учитель

Для космополитичных (в хорошем смысле) людей язык – всего лишь средство коммуникации. Но в целом языковая проблема всегда сильно политизирована. По очевидной причине: нет собственного языка – нет своей культуры, и нет нации. Особенно на постсоветском пространстве. В Союзе, несмотря на официально декламируемый интернационализм, сферу обращения всех других языков кроме русского постепенно низвели к уровню использования в кружках.

Что же касается о якобы передовых методиках обучения языкам в СССР – это миф. Давайте обратимся к фактам: во времена СССР все учили в школе немецкий и английский языки по пять-шесть лет, затем в вузе четыре года. Итого 10 лет. Что имели на выходе? 99% владели немецким на уровне «хенде хох» и «Гитлер капут» и английским на уровне «окей» и «сенк ю вери мач».

«Зато русским, – воскликнет «совок» со стажем, – русским владели все! Что на это вы скажете?!».

Да, в тех национальных республиках, которые не были практически мононациональными (к примеру, в Грузии), русским владели почти все прилично. Но давайте разберемся, каким образом это достигалось. Главная причина – жестокая необходимость: без знания русского языка в Союзе нельзя было учиться ни в школе, ни в вузе или техникуме. Так, во всем Казахстане было всего несколько отделений в вузах, где обучали на казахском языке. В основном в Алма-Ате и Шымкенте. В столице КазССР была всего пара школ с обучением на казахском языке!

И тем более невозможно было устроиться на мало-мальски приличную работу без знания русского языка. Ну, разве только чабаном или кочегаром. «Необходимость – лучший учитель, которого к тому же все прекрасно слушаются», – метко заметил Жюль Верн. Это касается и иностранного языка. Обратите внимание, как быстро овладевают немецким или английским те, кто выехал в эти страны из Казахстана на ПМЖ. И никто там не ропщет, что в США или Германии нет условий для обучения госязыку, никто не собирает петиций с требованием сделать там русский язык вторым государственным.

Потому что выбор простой: или ты учишь государственный язык (или один из них) и интегрируешься в новую страну, или же прозябаешь на уровне маргиналов на самых низкооплачиваемых работах.

Кстати, в самой России, откуда постоянно идут требования о защите русского языка в бывших республиках СССР, государственным является русский. Но поскольку государство федеративное, национальные республики, входящие в состав РФ, имеют право устанавливать свои государственные языки, наряду с русским. И там уже ввели экзамены по русскому языку для получения ВНЖ (вида на жительство), разрешения на работу и получения гражданства в РФ.

Зато требование знать государственные языки в других странах СНГ для трудоустройства на полном серьезе считают «ущемлением прав русскоязычного населения».

Недавно представитель МИД РФ Мария Захарова, ставшая мемом благодаря своим «высокоинтеллектуальным» высказываниям, выдала заявление по законопроекту о делопроизводстве на государственном языке в Узбекистане. Ташкент расценил этот выпад как вмешательство во внутренние дела. Нелепость требования сохранения делопроизводства на русском языке очевидна хотя бы потому, что там проживают всего 2,5% русских от общего числа населения. И в этой стране все остальные этносы по понятным причинам владеют узбекским языком.

Второй фактор всеобщего владения русским языком в СССР – все остальные языки были, мягко говоря, задвинуты на задворки. И это была целенаправленная государственная политика. К 70-м годам прошлого века употребление в разговорной речи родного языка стало предметом насмешек, считалось признаком отсталости, дошло до того, что некоторые казахи стали гордиться тем, что не знают родного языка. Об этом позорном явлении – манкуртизме – хорошо написал Чингиз Айтматов.

Чингиз Айтматов, писатель, дипломат

Что касается казахов, то в своей стране они стали национальным меньшинством поневоле: освоение целины и всесоюзные стройки, насильственное переселение целых народов. В городах, особенно на севере, доля казахов была крайне малой. К примеру, в Лениногорске (Риддер) – 3%, в Петропавловске – около 7%. Да что там, в 1986 году в столице КазССР Алма-Ате было всего 20% коренного населения!

Все это я пишу лишь для того, чтобы было понятно, почему в Казахстане на русском разговаривают до сих пор больше, чем на государственном. Такова наша история.

Поэтому путь к реальному статусу казахского языка как государственного, тем более в условиях глобализации, долог и тернист. Но если не принимать эффективных мер, то и двигаться к цели мы будем черепашьими шагами.

Притча во языцех

Я, как «шала-казах», выросший на севере, женатый на русской девушке, знающий лучше всех языков русский, с особым пиететом отношусь к деятельности Каната Тасибекова, автора лучшей книги по практическому овладению госязыком – «Ситуативный казахский». В интервью AR он ранее рассказал, что все население страны условно делит на три категории – это сторонники, противники и основная масса – нейтральная. И работать прежде всего надо с «нейтральной массой» – их большинство.

Что касается идейных противников изучения казахского, то, как правило, это люди, которые живут в Казахстане только по той причине, что пока не могут уехать. Они не связывают судьбу своих детей и внуков с нашей страной. Это их право выбирать место проживания, не вижу в этом ничего страшного. Автор бы и сам не прочь работать в газете The Denver Post (я там немного стажировался) в штате Колорадо, если бы знал хорошо английский.

Недопустимо другое, когда статус «старшего брата», утверждения о том, что Москва – центр вселенной, пытаются выдавать за ущемление их прав в РК.

На самом же деле это просто эгоцентризм – будь эти люди португальцами, они бы с таким же рвением считали бы, что португальский язык (по сути диалект испанского) самый лучший на свете и нечего им изучать местный язык. Так обстоит дело в ряде стран Южной Америки.

Между тем нежелание изучать государственный язык в РК уже сегодня приводит к серьёзному сужению карьерных возможностей хотя бы той простой причине, что все госчиновники обязаны знать два языка – казахский и русский. Зачем? Чтобы к ним могли обратиться граждане на любом из них, ведь рядовые казахстанцы знать оба языка не обязаны. То же самое происходит и в сфере обслуживания – там все больше доминируют билингвисты.

И, напротив, мы видим, как востребованы не казахи, хорошо владеющие государственным языком в любой профессии: от госслужбы до телеведущих.

Таким образом, в основе знания или незнания казахского языка всё-таки, на мой взгляд, лежит мотивация. К примеру, моя дочь владеет четырьмя языками – казахским, русским, турецким, английским (прекрасно), она обучалась в Англии математике и финансам. Сын тоже четырьмя – только вместо турецкого китайским (6-й уровень), поскольку окончил университет в Китае. И он не филолог, а технарь.

Очевидно, что владение несколькими языками – это конкурентное преимущество. У меня немало славянских друзей, чьи дети и уже внуки прилично владеют казахским языком и не видят в этом знании повинности. А вставать в горделивую позу – не хочу изучать государственный язык – это сознательный выбор худшего варианта для своей будущей карьеры.

Другое дело, как реально оживить изучение казахского языка для тех, кто действительно хочет его знать, прежде всего помочь не казахам? Это тема отдельного большого разговора.

И как сказал Нельсон Мандела, «если вы поговорите с человеком на языке, который он понимает, вы обращаетесь к его голове. Если вы говорите с ним на его родном языке, вы обращаетесь к его сердцу».

Марк СЕВЕРЯНИН, обозреватель AR

«Лучше помоги выучить казахский», или Почему солидарность эффективнее петиций