Уже 8 лет не утихают разговоры вокруг проекта «Евразия» – наши нефтяники не раз планировали начать бурить самую глубокую скважину в мире длиной в 15 километров, и вот, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки. По информации Минэкологии, геологии и природных ресурсов, Казахстан уже приступил к проекту, на который потратит 2.6 миллиарда тенге на первом этапе. На последующих этапах планируется привлечь инвесторов. Однако найдутся ли такие бизнесмены, учитывая, что залежей топлива на месторождении может не оказаться? Все риски проекта корреспондент Azattyq Rýhy обсудил с председателем президиума Союза нефтесервисных компаний Казахстана Рашидом Жаксылыковым.

– Рашид Хасенович, это перспективный проект или 2.6 миллиардов тенге потратят впустую?

– Это разве деньги? Для такого проекта это копейки. А насчет перспективности проекта ответ однозначный. Хотим мы того или нет, но, в скором времени добыча нефти если не сравнится с добычей золота, то точно приблизится, потому что лёгкая нефть почти закончена, а спрос на нефть растёт и растёт. Но при этом мы на сегодняшний день просто не нашли ещё технологий добывать с тех месторождений, которые на сегодняшний день есть. Мы же в данный момент одну четвертую часть залежей сырья добываем, остальное остается под землей. Мы ищем нефть все глубже и глубже, там, где есть хорошее давление.

Нужно понимать, что сейчас мы развиваемся за счёт тех месторождений, которые были открыты при Советском Союзе. К тому же на то, чтобы мы занялись евразийским проектом, нас толкает время. Мы взяли на себя обязательства – достичь объёма ежегодной добычи нефти в 125 миллионов тонн. Как мы будем достигать этого объёма, если у нас каждый день добыча падает? Изношенные месторождения потихоньку выходят из игры, нужно открывать новые.

– Как считаете, найдутся ли инвесторы для второго и третьего этапов, учитывая, что нет никаких гарантий того, что там обнаружатся огромные запасы сырья?

– Инвесторам сейчас в голом виде этот проект не продашь, потому что ничего не подтверждено. Мы должны сделать подтверждение: это деньги на геологоразведку, космические снимки, топосъемку, все, что необходимо, мы делаем. А потом, когда мы уже научно, технически докажем, что есть там залежи, притом крупные залежи нефти, мы уже его как новое перспективное месторождение продадим инвестору.

По сути, 2.6 млрд тенге – это ерунда. Не то, что разработка этого месторождения, а просто изучение стоит баснословных денег. Без инвесторов проект однозначно не пойдет, потому что у нас нет технического оснащения, квалифицированных кадров, которые могут добывать тяжелую нефть. Наше государство и КМГ не смогут потянуть сами этот проект. Мы обязательно прибегнем к иностранной компании, у которой есть опыт по добыче тяжелой нефти.

Мне кажется, расклад должен быть таким: компания, которая будет брать там подряд, должна идти как совместное предприятие – 50% принадлежит казахстанской стороне, 50% – иностранной. Иностранцы будут брать на себя финансирование проекта, техническое оснащение и переподготовку кадров, а казахстанская сторона должна взять на себя обязательства по выполнению этих работ.

– Сколько средств может потребоваться от инвесторов? Изначально говорилось о том, что проекту нужны 500 миллионов долларов. Это ведь не окончательная сумма?

– У нас на глазах было реализовано два крупных проекта: месторождение Тенгиз реализовывалось за 70 миллиардов долларов, сейчас ещё 45 миллиардов долларов. Второй проект Кашаган – 60 миллиардов долларов, сейчас он требует ещё денег. Поэтому однозначно могу сказать, что чем глубже будем бурить, тем сильнее будут расти расходы в геометрической прогрессии. Насколько точно сумма вырастет, пока сложно сказать

– Возможно ли выполнить такую колоссальную работу за короткий срок? Напомню, нефтяники собираются пробурить скважину за восемь лет?

– Да, можно. Есть на практике много людей, много проектов, которые были осуществлены не то, что за восемь лет, а за полтора года. Тут почему долго получается реализовывать? Потому что у нас на один проект 6-7 инвесторов и согласование между ними идёт очень тяжело. А если бы это поручили одному инвестору, тогда это было бы намного короче.

И самое главное, чтобы подтвердилось, что там есть нефть. Это ведь не производственное бурение, а просто исследовательское. Просто разведка. Единственный способ проверить космическую съёмку 3D и геологические исследования – это бурение.

– Не повторит ли наша скважина судьбу российской Кольской скважины, которую бурили 20 лет и в итоге заморозили из-за постоянных аварий?

– Дело в том, что в советское время не было передового оборудования. Нашими тремя крупными месторождениями владеют иностранные инвесторы. Они там применяют технологию, которую вырабатывали у себя в течение 200 лет. Они тоже достаточно глубоко ушли – на три тысячи километров, на пять тысяч.

Не рисковать и не открывать новые месторождения – это больший грех, чем не попробовать. Даже когда мы бурим скважину в 400 метров, мы рискуем, потому что там тоже может не быть нефти. В начале 80-90 годов добывали вообще на глубине 200 метров. Тогда палку можно было засунуть и нефть могла хлынуть, потому что тогда природа не была истощенной. Давление газа было сильным и нефть фонтанировала спокойно. Сейчас нам приходится уходить вглубь не только потому, что все наверху «высосали». Там достаточно нефти, но просто нет давления. Поэтому нам приходится обратную закачку газа, воды делать. Вода тоже создает давление. Допустим, в Кызылорде выходит в основном вода. Из добытого объёма всего 10% – нефть, а остальное вода. И чтобы эти 10% вывести на поверхность, эти 90% воды приходится обратно закачивать. Это тяжелая технологическая работа.

Если мы обнаружим нефть и будем добывать, то у нас появятся три показателя, которые позволят улучшить состояние в стране. Первое – мы войдем в историю как страна, добывающая глубокую нефть. Это большой авторитет даст. Во-вторых, дополнительно мы получим в бюджет колоссальные деньги, через которые можно диверсифицировать экономику. В-третьих, мы можем подготовить поколение технических квалифицированных работников.

– Благодарю Вас за беседу.

Жан МУРЗА

Подписывайтесь на YouTube-канал AR, чтобы не пропустить эксклюзивные репортажи и интервью