Прошел месяц с момента аварии на Каспийском трубопроводном консорциуме. Едва ли не каждый день нам обещают, что вот-вот, ещё немного и все устройства, вышедшие из строя, заработают. Однако воз и ныне там. Не специально ли затягивается ремонт, почему последствия могут стать катастрофическими и почему чиновников не заботит будущее нефтяной отрасли, корреспондент Azattyq Rýhy поговорил с председателем президиума Союза нефтесервисных компаний Казахстана Рашидом Жаксылыковым.

– Рашид Хасенович, с момента аварии на КТК прошел ровно месяц. Не складывается ли у вас такое впечатление, что россияне специально тянут с ремонтом?

– Я своё опасение по данной ситуации высказывал, предупреждал руководство Казахстана 25 февраля. Я с самого начала говорил, что следует опасаться России, так как они могут приструнить нас через КТК и трубопровод Атырау – Самара, что и произошло. Дальше хуже будет.

На сегодняшний день мы 60% нефти качаем и с каждой неделей, с каждым месяцем потихоньку будет падать и падать. Потому что России сейчас нужно создать абсолютный дефицит в Европе газа и нефти, чтобы через это они могли продавать своё, чтобы больше европейских стран отказывались вводить эмбарго на энергоресурсы. Вот и вся игра. Здесь нет никакой технической поломки.

Министру надо выйти из своего кабинета, создать комиссию. Мы имеем полное право, так как мы тоже являемся акционерами. Более 20% принадлежит Казахстану, и мы можем воочию на практике посмотреть и проверить, реально ли эта техническая поломка. Но нас не допускают, что поражает.

Поэтому нашему правительству надо отстаивать свои интересы, потому что нефть на сегодняшний день – наша спасительница. Если мы сейчас не продадим то, что производим, то мы не только потеряем рынок, на котором зарабатывали, не только остановим производство, не только присядем в экономике и недополучим в бюджет более 50%, но и получим армию безработных, социально уязвимых. Прошло уже практически 4 недели и не поехать, не посмотреть.

– Почему казахстанская делегация только почти через месяц решила увидеть ситуацию своими глазами?

– Изначально после аварии туда поехал один заместитель из «КазМунайГаза». Но это не уровень КМГ. Это уровень как минимум вице-премьера Скляра. Как максимум премьер-министра, который должен ехать. Потому что за экономику кто отвечает? Не КМГ же. Понимаете, здесь от степени ответственности надо исходить. КМГ не отвечает за экономику Казахстана, он отвечает только за свою добычу.

– Какова сейчас ситуация на нефтяном рынке страны из-за затянувшегося ремонта?

– Нефтедобычу снизили. Тенгизское месторождение снизило добычу на 37%, а Карачаганак на 15%. А Тенгизское месторождение 1/3 казахстанской нефти даёт. Но парадокс в чем? «Мы не знаем, мы не можем повлиять, мы не хотим ссориться» – вот эти бесконечные «мы не хотим» мы слышим. В конце концов, мне кажется, что мы не хотим просто, чтобы КТК заработало. Если бы мы хотели, мы бы давно уже подняли это и на уровне правительства РК и РФ, и на уровне ЕАЭС. Но ни одного обсуждения на высоком уровне данного инцидента, ещё раз повторю – инцидента, не происходило. Поэтому у меня пессимистические прогнозы на счёт КТК. Я думаю, очень и очень долго он будет нам нервы струнить. Очень долго, если реальные шаги сейчас не делать.

КТК – это ведь не просто трубопровод. Это локомотив экономики Казахстана. Если люди не хотят это защищать, то они должны альтернативу предлагать. Но любой альтернативе на сегодняшний день нужно 4-5 лет и огромная сумма инвестиций. Но и времени у нас нет, и денег. Поэтому остается просто ехать, надо просто смотреть, создавать комиссию, бить во все колокола, надо все это исправлять и вытаскивать отрасль. Весь мир дерется за рынок сбыта, а мы просто своим молчаливым согласием этот рынок теряем. И никто меня не может убедить в обратном. Ни один заинтересованный со стороны правительства ответственный чиновник не был там. Вот это меня абсолютно поражает.

А граждан Республики Казахстан всегда любят ставить перед фактом. Это неправильно. Мы должны жить по-другому. Хотят новый Казахстан строить, они не должны просто использовать это громкое название, они должны вообще менять подход – ответственность чиновников за страну и за граждан Республики Казахстан.

Здесь я не вижу пока реальных шагов, где могли бы ответственные чиновники, начиная от премьера, заканчивая министром энергетики, решить данную проблему. И эту проблему, я 100% могу гарантировать, что мы в течение года ещё не раз будем обсуждать.

– Рашид Хасенович, много ли Казахстан потеряет, если ремонт затянется, к примеру, до лета?

– Смотрите, мы с операторами каждый день встречаемся, разговариваем. Сейчас единственный выход в чем? Если ремонт будет дальше продолжаться до лета, то наши могут уйти на капитальный ремонт. Закрыться, остановить и произвести капитальный ремонт, потому что в связи с ковидом у нас капитальный ремонт не делался в течение 2,5 лет. Это может занять от двух до трёх месяцев, пока ситуация не изменится.

Ситуация критическая. Ситуация заставляет нервничать нефтяников. Ситуация, которая действительно заставляет переживать, и просто мы боимся за отрасль. Аналитики считают, что ежемесячно такое снижение бьёт по карману по 300 миллиардов тенге в месяц. Но черт с ним, ладно. Но мы не должны потерять производительность месторождений – это архиважно. И мы не должны потерять рынок своего сбыта, который в течение 30 лет заслужили. Вот эти две вещи для меня, как для профессионала, очень даже важны. У нас элементарно нет даже терминалов, где мы могли бы хранить хотя бы десятидневный объём сырья.

Ну, или крайний вариант, допустим, КТК будет вот так в полсилы работать и начнём транспортировать, допустим, наливными вагонами-цистернами. Но и в этом случае мы опять столкнемся с территорией России. Мы же не можем как-то по-другому придумать быстренько, чтобы вагоны могли летать или какой-то тоннель построить. Не можем. Поэтому это, наверное, будет самый из всех тяжелых ситуаций в нефтяной промышленности, которые она пережила в течение 30 лет. Мы научились добывать, мы завоевали рынки и теперь мы не можем то, что добываем, доводить до своего рынка сбыта и мы в связи с этим нарушаем контрактные обязательства. А Европа не может ждать казахстанскую нефть, или когда починят КТК, они будут искать других поставщиков и найдут. А нефтяные контракты не подписываются краткосрочно. Они однозначно будут подписаны на 15-20 лет.

За это время уже мир забудет, что в Казахстане есть нефть.

– Благодарю Вас за содержательную беседу.

Жан МУРЗА