О казахстанских учебниках с новой силой заговорили в период пандемии – дети перешли на онлайн образование, а родители, которые также оказались дома, стали чаще заглядывать в детские книги и видеть в них недостатки. Но, по словам директора Республиканского научно-практического центра экспертизы содержания образования Елдоса Нурланова, большинство таких жалоб, на самом деле, не находят своего подтверждения. О том, как создаются учебники для отечественных школьников, какие этапы экспертизы они проходят и почему ни в коем случае нельзя возвращаться к советской системе образования он рассказал в интервью Azattyq Rýhy.

– В первой части материала вы ответили на критику родителей касательно учебников. Заговорили мы с Вами о том, почему многие школьники так и не могут освоить иностранный язык. Я, например, так и не заговорила…

– Большинство из нас, кто в общеобразовательной школе учился… Да даже подчас и в специализированной школе. Мы учим-учим 11 лет, а потом этим языком не владеем, не используем. И это касается не только английского, это и казахского языка в школах с русским языком обучения. Почему это происходит? Специалисты говорят, что обучение через грамматику – это не эффективный способ, а мы именно так и обучали детей. Мы считали, что иностранный язык нужно учить только через грамматику. В то время, когда частные центры, начиная с конца 90-х, стали обучать английскому языку через коммуникативный подход, то есть, через жизненные ситуации, где грамматика перестает быль целью, а становится неким средством обучения. Вот это и произошло в рамках реформы обновления содержания среднего образования. Так же было предложено объединить язык и литературу для второго языка. Так в мире делается – литература становится помощником в обучении языка, не представляя из себя исключительно отдельную область познания. И вот такого рода изменения коснулись многих областей знаний. Мы к этой реформе готовились всю Независимость, пытались менять традиционное образование. В итоге было решено взять опыт Назарбаев интеллектуальных школ и адаптировать их для общеобразовательных. Что-то удалось, что-то нет. То есть, мы по мере накопления знаний и опыта стали имплементировать определенные инновационные, международные практики в своей сфере.

– Вы в Центре работаете 10 месяцев. Я знаю, что при Вас проведен анализ критики учебников, что он дал?

– Мы сделали анализ критики учебников, изданных с 2016-го по 2020 годы. Дело в том, что у нас учебники обновляются раз в пять лет, а в специализированных, коррекционных школах – раз в шесть лет. Так вот, в этот период, в рамках этого цикла учебники были переизданы по обновлённым программам. И мы попытались провести анализ критических высказываний в отношении учебников. И по тем официальным ответам, которые были даны, мы сделали для себя анализ и пришли к выводу, что большинство замечаний, не находят своего подтверждения. Это 75%. Причины: либо это субъективное мнение автора – я так думаю, я так считаю, либо это неосведомленность в том, как построена учебная программа предмета, либо это незнание, неосведомленность в современных веяниях, трендах преподавания предмета. Есть и подтверждаемые ошибки. Но большинство из них носит технический характер в виде опечаток. Встречаются фактологические ошибки, но их доля значительно меньше. Какова наша позиция? Если технические ошибки и полиграфический брак закрадываются в учебники, издательства меняют их. Замена тиража происходит за счёт издательства.

– То есть, получается, издательству невыгодно допускать ошибки?

– Да, издательствам это не выгодно. И у устоявшихся издательств есть определенный механизм проверки внутри, плюс наш Центр проводит пятиэтапную экспертизу. И все обнаруженные недостатки меняются либо на этапе предпечатной подготовке, либо при печати, либо в последующих тиражах. Теперь касательно нашей экспертизы. Государственная экспертиза состоит из пяти этапов. До того, как отправить учебник нам, издательство его проверяет само. Затем, проверенный вариант к нам попадает в обезличенном виде. В нём убирается обложка, сведения, которые могут идентифицировать издательство или авторы. В таком виде к нам поступает учебник на первый этап, который мы называем «первичная научно-педагогическая экспертиза». По её итогам учебник получает одно из трёх заключений: рекомендуется, не рекомендуется, либо на доработку.

Если учебник разрабатывается по новой учебной программе или по после существенных изменений в учебной программе, то он обязан проходить апробацию. Эта процедура, при которой учебник вместе с учебно-методическим комплексом поступает на практическое испытание в пилотные школы. Здесь уже учителя через свои педагогические советы, методические объединения дают нам свою точку зрения. На третьем этапе («заключительная научно-педагогическая экспертиза») мы смотрим, учтены ли те замечания, которые были даны при первичной экспертизе, насколько это было удачно сделано. И выносится одно из двух решений – допускается ли оно для рассмотрения экспертной комиссии или нет. Параллельно начинается четвертый этап – этап общественного обсуждения. Это когда макет обезличенного учебника размещается у нас на web-ресурсе и общество может с ним ознакомиться и выразить свою точку зрения. Кроме того, мы отравляем оригинал макета на рассмотрение общественных объединений, которые специализируются в этой области, например, ассоциация учителей и преподавателей английского языка. Они дают своё заключение: насколько книга подходит, какие плюсы и минусы они видят. Вместе с этим заключением мы передаем учебник на завершающий этап – заседание предметной экспертной комиссии. На неё приглашаются педагоги-практики, учёные из разных регионов страны, и они по истечение 10–12 дней дают своё заключение – рекомендовать учебник для включения в перечень МОН или нет.

– А эти эксперты независимые?

– Смотрите, если речь идёт об основной и старшей школах, эксперты могут рекомендовать сразу до пяти учебников, но, как правило, это 2–3 книги. Если речь идёт о начальном образовании, они могут рекомендовать только один учебник. Мы называем его единым базовым учебником. Теперь к Вашему вопросу – все эксперты берутся из нашей базы внешних экспертов, в которой у нас насчитывается чуть более двух тысяч человек. Помимо того, что они должны отвечать определенным квалификационным характеристикам, проходить определенное обучение по теории учебника и по используемым критериям. Для обеспечения их объективности, при формировании и пополнении базы исключается конфликт интересов, то есть обстоятельства, которые могут помещать им выражать своё мнение открыто и беспристрастно. Их работа ведётся в конфиденциальном режиме.

Каждую книгу при научно-педагогической экспертизе рассматривает не менее трёх человек. Это – один учёный в соответствующей предметной области и два педагога-практика. Их деятельность в соответствующей области координирует наш эксперт в Центре.

– Елдос Болатханулы, не могу не спросить – в этом учебном году в казахстанские школы вернулся букварь. Однако некоторые, в том числе педагоги считают, что он достаточно сложный. По сути, ребёнок, который в шестилетнем возрасте приходит в первый класс, должен уже уметь читать, чтобы пользоваться букварем. Что Вы на это скажете?

– Действительно, в этом году Әліппе и Букварь были возвращены в школу. Әліппе был выбран из пяти версий учебников, Букварь – из трёх. В этих учебниках первые 12 уроков посвящены тому, чтобы научить ребёнка определенным азам — что такое речь, звук, слог, слово, предложение и другое. Начиная с 13 урока идут звуки, соответствующие определенным буквам. То есть, Букварь построен таким образом, чтобы ребёнок научился с ним работать, не умея читать и писать. Кроме того, новинкой букваря являются QR-коды, на которые можно навести смартфон и картинки «оживут». Там предусмотрена некая анимация, музыкальное сопровождение. Но это дополнительная опция. Букварь разработан по пересмотренной учебной программе. По сравнению с предыдущей программой предмет стал проще. В нём оптимально развиваются четыре вида речевой деятельности – слушание, говорение, чтение и письмо. Сейчас букварь находится в пользовании школ. Мы наблюдаем за этим процессом. Учителя-апробаторы отметили, что букварь соответствует возрастным особенностям шестилетнего ребёнка.

– И завершая наше интервью, хотелось бы спросить – всё-таки до сих пор достаточно много говорится про советскую систему образования, что она была лучше, качественней и нужно её вернуть. Что Вы можете ответить таким людям?

– Я не помню автора этого выражения: «Если Вы хотите, чтобы Ваш ребёнок отстал, то учите его по тем программам, по которым учились сами». Советская система образования отвечала духу своего времени. Она была заточена под ту систему экономических связей, которая существовала тогда, под ту реальность, в которой существовала страна. Тогда, когда на все была государственная точка зрения, даже в научных отраслях. Человеку свойственно ностальгировать и пытаться вернуть то, что было. Но это невозможно и неправильно. Это не означает, что мы отрицаем прошлое. Но нужно обратиться в историю. Последняя реформа советского школьного образования была объявлена в 1984 году. Согласно этой реформе в системе советской школы нужно было преодолеть ряд накопившихся недостатков, среди которых: формальное оценивание, отсутствие единства в обучении и воспитании, недостаток в практической ориентации знаний, снижающийся общественный авторитет учителя и многое другое. Тогда же было принято решение переводить школу с 10-летнего, на 11-летнее образование. Из всего перечисленного, реформа смогла добиться только добавления одного класса обучения. И все. Все остальное не было сделано ввиду объективных причин. При этом все эти недостатки перешли в последующем в казахстанскую школу, о многих из них мы говорим до сих пор. Поэтому история не должна восприниматься только с точки зрения достижений. История должна быть напоминанием того, как мы развивались – в ней были и достижения, и недостатки. И обо всём этом надо помнить и на её основании принимать решения. Но возвращаться в прошлое я считаю неправильным, и возвращать советские программы и учебники – бессмысленно и нецелесообразно.