Концепцию развития языковой политики Казахстана за три дня просмотрели всего около 800 человек. Такой низкий интерес удивителен, ведь документ затрагивает важные вопросы перехода на латиницу, усиления роли казахского языка во всех сферах и придания ему статуса языка межэтнического общения – статуса, который сегодня закреплен за русским языком. О тонкостях и нюансах новой языковой Концепции рассказал казахстанский политолог Данияр Ашимбаев, которого цитирует информационно-аналитический центр МГУ, передает Azattyq Rýhy.

– В Казахстане действует государственная программа языковой политики до 2025 года. Однако в случае принятия новой Концепции эта госпрограмма утратит силу. В чем смысл?

– По новой системе государственного планирования, принятой два года назад, вместо государственных программ в Казахстане должны быть национальные проекты. Про текущие нацпроекты стали забывать и благополучно принимать новые.

Кроме того, в последнее время в Казахстане появилась мода принимать не чёткие планы, а доктрины и концепции по широкому кругу вопросов.

Они, как правило, не предусматривают конкретных мер и механизмов реализации, а только сдвигают сроки выполнения аналогичных документов, существовавших ранее.

Сейчас все доктрины и концепции принимаются до 2029 года – то есть на срок реализации предвыборной программы президента. И это касается не только языковой концепции, но и всех других госпрограмм, нацпроектов, концепций и доктрин в стране. Причём из полудюжины концепций, принятых в прошлом году, уже две, если не ошибаюсь, успели полностью заменить. И поэтому лично у меня все меньше желания все это читать и изучать – в силу бессмысленности.

Любая концепция – это не документ, который к чему-либо обязывает, а просто набор мыслей о том, что можно было бы сделать. И поскольку отчетности по нацпроектам и госпрограммам у нас никто не видел, то на целевые показатели данной программы можно не обращать внимания.

Но эта концепция касается языка, поэтому интересен её посыл по причине чрезмерной заидеологизированности. Посмотрите, в документе очень много выражений вроде «титульная нация», «национальная идея», «идеология». С другой стороны, как обычно, текст немного безграмотен – есть орфографические и стилистические ошибки.

В документе самыми главными являются два посыла: с одной стороны, героические успехи прежних, хорошо бюджетированных госпрограмм, а с другой – аргументы, почему у языка «бедственное положение» и огромные проблемы, которые нужно решать теми же способами.

– Приведите, пожалуйста, примеры.

– В Концепции указано, что свыше 80 % населения владеет госязыком в совершенстве. Эта цифра перекочевала из предыдущих госпрограмм, которые на бумаге у нас выполнены и перевыполнены. Но когда начинаешь разбирать документ по пунктам – по обращению в госорганы, в суды, по делопроизводству, по бухгалтерским делам и так далее – становится понятно, что ситуация с владением государственным языком на самом деле гораздо хуже нарисованных цифр.

И получается, что этот документ на самом деле преследует только две цели: обосновать выделение средств в последующие годы всевозможным языковым управлениям и центрам, а во-вторых, объяснить, что предыдущая госпрограмма была героически перевыполнена, но эти показатели ни к чему не привязаны.

– В Концепции снова обозначена необходимость перехода на латинский алфавит. Что для этого делается?

– Первый указ президента о переходе на латиницу был подписан в конце 2017 года. Но не прошло и нескольких месяцев, как в начале 2018 года алфавит на основе латиницы был утвержден заново. В 2020 году уже президент Касым-Жомарт Токаев раскритиковал предложенный вариант алфавита, и согласно нацпроекту «Рухани Жангыру» в 2022 году должен был быть принят новый вариант алфавита.

Но, как вы знаете, в прошлом году никакого алфавита принято не было. Кроме того, у нас до сих пор не озаботились принятием нормативно-правовых актов, дающих президенту право принимать и вводить алфавиты. Почему-то этот момент выпал, и на него никто не обращает внимания.

В целом же было разработано порядка 40 вариантов латинского алфавита, но консенсуса по ним так и нет. Общественное мнение тоже разнится: есть те, кто вообще не приветствует переход на латиницу, а сторонники латинизации разделились на несколько групп, которые время от времени между собой вяло переругиваются на конференциях, в СМИ и в социальных сетях.

Я так понимаю, что уровень наших филологов, как и филологии как науки в целом, – довольно низок. И разработать вменяемый нормальный концепт они попросту не могут: любой предлагаемый ими вариант сразу вызывает бешеную критику.

Кроме того, не стоит забывать, что казахский язык с 40-х годов прошлого века развивался и хорошо развивался на базе кириллицы. Опять же, уровень знания английского языка в Казахстане относительно высок. То есть орфографию и произношение тех или иных латинских букв у нас знают практически все. И людям, которые выросли с казахским языком на кириллическом алфавите, будет психологически сложно совместить свои знания с теми проектами, которые наши филологи периодически вбрасывают.

И поэтому переходить на латиницу можно только в том случае, когда все сопутствующие вопросы будут тщательно проработаны со всех сторон. А этого не происходит.

– В Концепции говорится, что переход будет поэтапным. И первый этап – не менее пяти лет, – когда кириллический алфавит будет использоваться наравне с латинским с постепенным выведением его из употребления. Насколько это реально?

– Сначала неплохо было бы принять алфавит. Ещё раз напомню: указ президента был подписан в 2017 году, поправки внесены в 2018 году. В нём в качестве срока введения латиницы указан 2025 год. Этот указ действует до сих пор. При этом сроки проходят, бюджет осваивается, но новой латиницы так и нет. А концепция – ни к чему, как я уже говорил, не обязывает.

Опять же: за то время, в которое наши филологи разрабатывают 30-томный академический словарь и придумывают десятки тысяч новых терминов, которые в глаза никто не видел, те же Google и Yandex спокойно разработали переводчики, которыми все активно пользуются. И сделали они это безо всякого госфинансирования.

Говорят, что им в этом помогали якобы наши филологи, но если бы это было так, наши чиновники трубили бы об этом на каждом углу. Но этого не происходит. Из этого можно сделать вывод, что мировые IT-компании самостоятельно разработали и словари, и методологию – без участия казахстанской науки и языкового чиновничества.

Кроме того, нужно признать, что за годы независимости качественного письменного контента на казахском языке у нас так и не появилось. Ни художественной, ни научной литературы.

По сравнению с советским периодом, в который развитию казахского языка и литературы уделялось огромное внимание, сегодня мы должны констатировать фиаско национального развития.

Получается, что через русский язык, через кириллицу к нам приходят произведения не только русских писателей и российских учёных, но и благодаря отлаженной системе переводов в России, через русский язык нам приходит литература англоязычная, франкоязычная, германоязычная, испаноязычная и так далее. То есть русский язык является огромным каналом, через который наше общество имеет доступ к мировой литературе и мировой науке.